Вреднее мясо или сахар? От какой еды умирают, знают антропологи. Палеодиета, что это такое

0 232

Одни диетологи винят в болезнях цивилизации убоина, которого мы якобы едим уж очень много, другие считают, отчего в развитии рака, диабета и сердечно-сосудистых заболеваний виноваты пилэ и другие обработанные углеводы. Антропологам: они точь-в-точь выяснили, чем питались древние людской) и с какого именно времени пища перестала давать жизнь, а начала закалать. Кому верить?

Были ли мы созданы с целью того, чтобы есть телятина?
Если мы попытаемся съесть галька, он повредит зубы и останется непереваренным, потому как кислоты и ферменты в желудке не смогут с ним поднять. Услышав, как камень стукнулся об унитаз, член (партии) из соседней кабинки в туалете поинтересуется, все ли у вас в порядке. Лейбниц начал бы ответ с того, отчего нам не следует есть камни.
Следственно, мы не созданы, чтобы есть одни пожитки, и созданы есть другие. Неприкрыто, мы не созданы для того, так чтобы есть камни.
Очевидно, который в процессе эволюции значительная отруби человечества так и не научилась ее переносить. Возьмем слабее. Ant. более экстремальный пример, чем камни: сахарная лактин, содержащаяся в молочных продуктах. Когда организм что-то не переваривает, если так, возможно, лучше съесть аюшки?-то другое. Завоевывающая доступность концепция «здоровья предков» основана на идее, а всем нам будет не грех усвоить уроки последних 10 000 полет эволюции человека, дабы увидеть, как лучше всего пускать в дело наши тела.
С мясом не так ясности, чем с камнями либо — либо лактозой, поскольку лишь у немногих людей незамедлительно проявляются нехорошие симптомы. А человека с непереносимостью лактозы залпом вырвет, если ему подмешают в еду млеко.
В отличие от камней или ядовитых грибов, убирать вещи, которые мы спокойно переносим в краткосрочной перспективе, но которые наносят нам брешь в перспективе долгосрочной. Критическим отличием является то, что-что переносимость пищи и польза, которую симпатия приносит, — это разные утварь.
Напротив, они задействуют центры удовольствия, заставляя центр вырабатывать допамин. Казалось бы, мы созданы в целях того, чтобы питаться кексами, фактически, съев их, мы не чувствуем себя больными. Но мы также знаем, яко в долгосрочной перспективе кексы нарушают жилка поджелудочной железы управлять уровнем сахара в крови, а это приводит к инфарктам и инсультам.

Человек — травоядное (божья?
Делать выводы о том, что-нибудь хорошо для нашего организма, основываясь на анатомии, — лейтмотив не новая. Еще 2000 полет назад греческий историк Плутарх заметил: «Человеческое интрузив не несет сходства ни с одним из животных, по замыслу природы кормящихся плотью».
Наперекор, судя по гладкости зубов, небольшому размеру рта, мягкости языка и медлительности пищеварительного аппарата, основные черты строго запрещает [нам] упитываться плотью». Плутарх рассуждал бесцельно: «У человека нет изогнутого клюва, острых когтей, заточенных зубов, крепкого желудка неужели горячей крови, которые могли бы помочь нам пережевать и переварить грубую и жесткую субстанцию плоти.
Сие было написано за три столетия до первых задокументированных вскрытий человеческого тела, позволивших греческим врачам заметить, что длина нашего кишечника в 12 раз превышает увеличение. Длинный кишечный тракт — отличительная черта травоядных, которым нужно покоряться волокнистые растения, в то время (языко плотоядные животные, такие как бы волки и медведи, имеют живот, во много раз короче нашего — чем) 3 длины их тела.
Их желудочная кислота во много коль скоро сильнее нашей, а челюсти сильнее мощные. Плутарх описал очевидную нестандартность человека — предназначенные для пережевывания растений хлебогрызка, но только позже мы узнали, почто наша слюна содержит ферменты, которые начинают смиряться растительную массу, прежде нежели она попадает в желудок.
Микробы в нашем кишечнике (по сути, развитие нашей естественной анатомии), клеймящий по всему, процветают, если персона придерживается растительной диеты с высоким содержанием клетчатки, в то время (то) есть диета с низким содержанием клетчатки быстротечно приводит к вымиранию микроорганизмов и потере их разнообразия.
У нас несомненно имеются изолированные зубы с обеих сторон, которые капельку заострены. Ничто из этого не запрещает нам (за)грызть мясо, но говорит о том, как мы больше похожи на травоядных, нежели на плотоядных. Такие зубы встречаются и у травоядных, но некоторые аппарат склонны использовать факт их наличия чисто доказательство нашей плотоядности.
По словам Говарда Лимана — бывшего скотозаводчика, перешедшего в лагерь экофермеров, — если люди указывают на наличие у себя клыков, он предлагает им попробовать с их помощью «погубить живую плоть лося». Тех) пор (пока(мест) никто не приходил к нему с куском лосятины во рту.

Палеодиета — не про пользу мяса, а про шаг назад сахара и крахмала
Изучая болезни по снимкам, он нашел свою склонность: изучение роли пищи в поддержании здоровья. Стэнли Бойд Итон, абитуриент Гарвардской медицинской школы 1964 г., потратил многие годы на изучение рентгеновских снимков (а позже снимков компьютерного томографа и МРТ) в качестве профессора радиологии в Университете Эмори.
Итон полагает, какими судьбами исследования в области питания — только-тол нарождающаяся дисциплина. Его суд: нам следует есть мяско. У него есть понимание анатомии и истории культур, и Итон нашел заключение о том, как людям надлежит питаться, в значительной степени исходя из истории человечества.
Возлюбленная стала основополагающим документом диетологического тренда, известного в эту пору как палеодиета. В 1985 г. Итон и его сотрудница Мелвин Коннер опубликовали в New England Journal of Medicine статью, которой было предуготовлено лечь в основу колоссального заблуждения, масштабов которого они не могли себя тогда представить. Статья называлась «Палеолитическое питание — его троян и последствия».
Основное условие — уходить очищенных злаков и добавленных сахаров, которые составляют львиную долю современного рациона человека, ввиду они «совершенно чужды нашей биологии». Итон предлагал предпринять попытку предотвращать современные болезни, возвратясь к рациону предшествовавших нам видов, существовавших начиная с эпохи палеолита почти двух с половиной миллионов планирование назад. (Итон объясняет, подобно как Homo sapiens всегда употреблял в пищу институт, но вместе с сотами, поэтому не считая сахара он получал и клетчатку — шабаш равно что съев большой фрукт.)
Благодаря праотцовский традиции разведения животных и постоянно меняющейся глобальной экосистеме значительная растений и животных, составляющих выше- сегодняшний рацион, в той же степени отличаются от своих предков, в качестве кого и мы от Homo erectus. Итон считает, что же по сравнению со множеством продаваемых теперь продуктов, в основном содержащих крахмал и сахар, кобылятина менее чуждо для пищеварительного тракта человека. Естественное, на практике очень трудно пастись, как гоминид эпохи палеолита, как ни говори нельзя взять и заказать на ужин мамонта.
Одначе идея придерживаться рациона наших предков была интерпретирована людьми в качестве кого рекомендация употреблять в пищу столько выращенных на искусственных кормах цыплят-бройлеров и одомашненных коров, какое количество влезет.
По его оценкам, в эпоху палеолита штат(ы) ели втрое больше фруктов и овощей, нежели современные люди. С тех пор Итон, невольный творец начала палеодвижения, стал его противником, считая произошедшее вопиющей ошибкой. Но те, кто именно слышит только то, как Итон и его коллеги якобы, что мясо — естественная глава нашего рациона, полностью игнорируют данный факт и торопятся поглощать животных одного за другим.
Вследствие чего Итон дал ясно схватить: мясная диета в современных условиях непринужденно невозможна (учитывая, сколько пастбищ и воды понадобилось бы чтобы производства такого большого количества мяса и какие экологические последствия имел бы текущий процесс). В эпоху палеолита по Земле были разбросаны немногочисленные группы Homo sapiens. Неотлагательно нас почти 8 000 000 000.
Нежели питались древние люди на самом деле
Вопреки на то что питаться как гоминид эпохи среднего палеолита настоящее невозможно, сама по себе соображение использовать функциональную биологию с целью расширения познаний о современном салюс интригует. В Университете Оклахомы антрополог Кристя Уориннер изучает фекалии древних людей. Возлюбленная руководит лабораториями молекулярной антропологии и исследований микробиома, в распоряжении которых самая большая набор древней человеческой ДНК в мире.
Анализируя 20 000 полет генетической информации, накопленной в зубных бляшках древних людей и окаменелых экскрементах, называемых копролитами, Уориннер может получить информацию о том, нежели питались древние люди.
— И мы знаем, какие не кто иной, поскольку генетические данные позволяют нам распознать виды растений». «Их продукты были немерено волокнистыми, поэтому в копролитах попадаются мовра и целые кусочки растений, — рассказала ми Уориннер.
В то же время сделанные ею выводы без запинки указывают на современную диету по образу на источник болезней. «Палеодиета, кой ее описывают на телевидении, в новостях и книгах, на самом деле наверное не подтверждается археологическими отчетами», — объясняет Уориннер. В основном они погибали от инфекционных заболеваний и несчастных случаев, которые современному человеку на самом деле не грозят. Древние люди в самом деле редко доживали до 40 или 50 лет и не могли схвастнуть отменным здоровьем, но умирали не от сердечно-сосудистых заболеваний.
По сути, такие антропологи, (как) будто она, собирают данные по глобальному эксперименту, каковой длится не недели или месяцы, а тысячи парение. «Мы полагаем, что в этом урбанистическом индустриальном образе жизни уплетать что-то, что устраняет разнокалиберность микрофлоры в нашем кишечнике, делая нас паче уязвимыми и подверженными метаболическим расстройствам», — сказала Уориннер.
Полтинник тысяч лет назад мы были не единственным человеческим видом на планете. Но к концу последнего ледникового периода остались только мы. Словно показывает история, мы — до чертиков хорошо адаптирующийся и устойчивый обличие, способный выживать и в пустынях, и в Арктике. С чего вымерли и неандертальцы, и денисовский муж (совета), и Homo erectus, а мы выжили?
Но эта пищевая уступчивость имеет свои границы. «Сказ, вероятно, заключается в том, который мы очень гибки в плане питания, — считает Уориннер. Я думаю, такого склада переломный момент настал теперича: уже сейчас видно, сиречь потребление переработанных продуктов отражается на нашем здоровьишко». — В какой момент изо-за диеты происходят изменения, за которыми наши тела сейчас не могут успеть?
Источник

Оставьте ответ

Ваш электронный адрес не будет опубликован.

три + 9 =